Шхуна «Святой великомученик Фока»

Экспедиция Г. Я. Седова – это была первая русская экспедиция к Северному полюсу. В августе 1912 года шхуна «Святой великомученик Фока» вышла из Архангельска, чтобы отвезти участников экспедиции на Землю Франца-Иосифа, а затем вернуться в Архангельск. После выхода из Архангельска Г.Я. Седов переименовал «Святого великомученика Фоку» в «Михаила Суворина». В сентябре на 77° с. ш. экспедиции встретились непроходимые льды и они не смогли достигнуть Земли Франца-Иосифа. По решению Г.Я. Седова судно остановилось на зимовку на Новой Земле и он в сопровождении матроса А. Инютина впервые обогнул на санях северную часть острова, а затем прошел до мыса Желания. Первая зимовка на Новой Земле прошла удачно и участники экспедиции провели самые разнообразные исследования. С наступлением лета 1913 г. капитан «Св. Фоки» Н. П. Захаров, помощник механика и три матроса отправились в Архангельск с донесением от Георгия Яковлевича Седова о ходе экспедиции и просьбой прислать уголь и продовольствие.

В сентябре 1913 г. судно освободилось из ледникового плена, экипаж направился к Земле Франца-Иосифа, но дальнейшие попытки пробиться сквозь льды были безрезультатными. Местом для второй зимовки выбрали бухту, которую команда назвала Тихой. Вторая зимовка проходила в крайне неблагоприятных условиях. Зима стала настоящим испытанием: не хватало топлива, продуктов, среди участников экспедиции началась цинга, заболел и сам Г.Я. Седов. В феврале 1914 г. превозмогая болезнь и слабость, Г. Я. Седов вместе с матросами Г. Линником и А. Пустошным на трех собачьих упряжках вышел к полюсу. По ходу движения болезнь у Георгия Яковлевича прогрессировала и через неделю он не мог идти и приказал привязать себя к нартам, но продолжать поход. На восемнадцатый день похода он скончался среди льдов возле острова Рудольфа. Матросы похоронили своего начальника, положив в могилу флаг, который он мечтал водрузить на полюсе. Одна из собак по кличке Фрам осталась на могиле Г. Я. Седова и матросы с большим трудом вернулись на шхуну. В сентябре 1914 г. «Св. Фока» вернулся в Архангельск и вместе с ними были два оставшихся в живых членов экспедиции Г.Л. Брусилова – штурман В.И.Альбанов и матрос А. Э.Конрад.

Несмотря на то, что достичь Северного полюса не удалось, экспедиция Г.Я. Седова оказалась весьма результативна. Их наблюдения содержали двухгодичную информацию о погоде в Арктике, о дрейфе льдов, климате и течениях. Кроме метеорологических, геологических и гидрологических наблюдений Г. Я. Седовым была проведена опись северо-западного берега Новой Земли и Земли Франца-Иосифа, о-ва Гукера и близлежащих островов. В 1938 г. на мысе Аук нашли остатки древка с надписью «Экспедиция лейтенанта Седова», обрывки русского флага и остатки меховой одежды. Скорее всего, это было захоронение Г.Я. Седова.

В 1912 г. В А. Русанов был назначен начальником экспедиции на Шпицберген по обследованию угленосных районов архипелага. Плавание Северным морским путем было мечтой всей его жизни и к тому времени им было написано ряд статей, в которых он высказал свое предположение о том, что есть свободные ото льда районы, через которые можно выйти в Карское море.

Экспедиция отправилась на небольшом зверобойном судне «Геркулес», приспособленном для плавания во льдах и вместе с ним была его невеста француженка Жюльетта Жан-Сессин – геолог и врач.

Парусно-моторное судно «Геркулес»

Задачи экспедиции – исследование архипелага Шпицберген и побережье Новой Земли. В июле 1912 года парусно-моторное судно «Геркулес», имея на борту четырнадцать участников экспедиции, вышло из Александровска-на-Мурмане (г. Полярный) под командованием опытного полярного капитана А. С. Кучина. По плану «Геркулес» должен был вернуться в октябре этого же года, об этом свидетельствовал большой запас продовольствия и обилие полярного снаряжения на судне. Обследовав всё западное побережье острова, он открыл богатые месторождения угля. К началу августа экспедиция закончила выполнение официальной программы: двадцать восемь заявочных знаков, поставленных им, закрепляли за Россией право на разработку угля на Шпицбергене. Помимо этого были собраны палеонтологические, зоологические и ботанические коллекции, проведены океанографические исследования. Отправив с попутным норвежским пароходом трех человек с отчетом в Россию, он отправился на Новую Землю. Его последним известием было сообщение от 5 августа 1912 г. для отправки на материк, которое он оставил на становище Маточкин Шар (архипелаг Новая Земля): «Юг Шпицбергена, остров Надежды. Окружены льдами, занимались гидрографией. Штормом отнесены южнее Маточкина Шара. Иду к северо-западной оконечности Новой Земли, оттуда на восток. Если погибнет судно, направлюсь к ближайшим по пути островам: Уединения, Новосибирским, Врангеля. Запасов на год. Все здоровы. Русанов». Но что произошло с этой экспедицией до сих пор неизвестно и только в 1934 году на островке вблизи западного побережья полуострова Таймыр (сейчас остров Геркулес), был обнаружен столб, врытый в землю, на котором была вырублена надпись «ГЕРКУЛЕС. 1913». В том же году на другом островке (ныне остров Попова-Чухчина, по имени участников экспедиции Русанова), расположенном в шхерах Минина, были найдены остатки одежды, патроны, компас, фотоаппарат, охотничий нож и другие вещи, принадлежавшие участникам экспедиции на «Геркулесе». После тщательных поисков неподалеку от этих предметов была найдена мореходная книжка матроса «Геркулеса» А.С. Чухчина и серебряные часы с инициалами В.Г. Попова, тоже матроса «Геркулеса», и справка, выданная на его имя.

Летом 1912 г. лейтенант императорского флота Георгий Львович Брусилов снарядил частную экспедицию для плавания Северным морским путем с запада на восток. Для экспедиции Георгий Львович в Великобритании приобрёл трёхмачтовую парусно-паровую шхуну «Бленкатра», она была переименована в честь инвестора экспедиции, Анны Николаевны Брусиловой, которая вложила основную сумму денег, затем судно было названо «Святая Анна».

Парусно-паровая шхуна «Святая Анна»

Задача экспедиции – впервые пройти Северным морским путем до Владивостока и изучить полярные воды и прибрежные территории. Однако, в Александровске-на-Мурмане (ныне Полярный) часть экипажа, включая врача, штурмана и нескольких матросов, отказалась от дальнейшего плавания. На роль медика экспедиции по собственной инициативе вызвалась, находившаяся на шхуне в качестве пассажира в Архангельск, Ерминия Александровна Жданко. Она была племянница начальника Главного гидрографического управления генерал-лейтенанта М. Е. Жданко, имевшая квалификацию сестры милосердия.

Единственным штурманом экспедиции остался Валериан Альбанов, экипаж судна состоял из 24-х человек, но кроме Г. Л. Брусилова и В. Альбанова, в экипаже оказалось всего пять профессиональных моряков. В августе 1912 года шхуна отправилась в путь, имея запас продовольствия на 18 месяцев. В начале сентября шхуна прошла в Карское море, но уже на следующий день проход во льдах оказался закрыт и в конце сентября она уже не могла перемещаться самостоятельно. Судно экспедиции «Святая Анна» попало в ледовый плен в Карском море к западу от полуострова Ямал в октябре того же года и легло в дрейф в северном направлении. К лету 1913 года шхуну вынесло севернее Новой Земли, но попытки пропилить в ледяном поле канал до ближайшей полыньи оказались неудачными, и экспедиции пришлось готовиться ко второй зимовке. В начале 1914 года шхуну вынесло уже севернее Земли Франца-Иосифа и, несмотря на удачную охоту во время первого года плавания, на судне стала ощущаться нехватка продуктов и топлива, ожидался голод. В апреле, 11 человек из команды во главе со штурманом В.И. Альбановым покинули судно и попытались достичь земли на санях, но из этой группы в живых остались только В.И. Альбанов и матрос А.Э. Конрад. В дальнейшем, по счастливой случайности на мысе Флора, участники экспедиции Георгия Седова на судне «Святой Фока» их подобрали на судно. Однако, окончательная судьба «Святой Анны» и оставшихся на ней людей, включая Г.Л. Брусилова, неизвестна. При этом, материалы, собранные экипажем были доставлены на материк, которые имели важное научное значение. Они позволили определить границы материковой отмели, систематизировать сведения о течениях и было открыто Восточно-Шпицбергенское течение.

Русские полярные экспедиции Г. Я. Седова и В. А. Русанова и Г. Л. Брусилов, в начале XX века, являлись следствием необычайно возросшего во всем мире интереса к Арктике и полюсам Земли. Начало этому интересу положил знаменитый дрейф во льдах Северного Ледовитого океана на судне «Фрам» Фритьоф Нансен, а также знаменитые походы к Северному и Южному полюсам Роберта Пири, Руала Амундсена и Роберта Скотта.

Немалую роль в популяризации этих экспедиций сыграл известный роман Вениамина Каверина «Два капитана» и снятые по его мотивам художественные фильмы.

Однако не следует забывать, что русские мореплаватели, ученые и полярные летчики в экспедициях проводили не только научные открытия и наблюдения, они также занимались спасением людей и судов, застрявших во льдах. На их счету сотни спасенных жизней. Приведем лишь пример при спасении людей известного всем ледокола «Красина», участвующего в двух спасательных операциях в Арктики в конце 20-х годов.

История судна началась в 1916 г., когда в Англии, по заказу русского правительства, был построен новый ледокол «Святогор», на котором 31 марта 1917 г., после всех испытаний, на «Святогоре» подняли Андреевский флаг. Эту дату принято считать днём рождения ледокола. Он был построен по чертежам ледокола «Ермак», но он отличался от своего предшественника большей мощностью машин и вошел в состав флотилии Северного Ледовитого океана. Ледокол «Святогор» был использован для обеспечения проводки английских судов с военными грузами в Архангельск. В 1918 г. он был затоплен с целью перекрытия пути вражеским кораблям в Архангельск, но затопление оказалось неудачным. Через два года его подняли англичане и в качестве трофея отправили в Англию. До 1921 г. он ходил под британским флагом, но советское правительство при активном участии известного кораблестроителя А. Н. Крылова и советского торгпреда в Великобритании Л. Б. Красина ледокол был выкуплен у англичан и отправлен в Россию. В память о советском дипломате Леониде Борисовиче Красина, который много сделал для возвращения судна в Россию, в 1927 г. ледокол «Святогор», был переименован в «Красин». В 50-х годах ледокол прошёл капитальный ремонт и модернизацию на верфях ГДР и его облик изменился. В 1992 г. он получил охранное свидетельство и стал памятником государственного значения, а с 2004 г. является филиалом Музея Мирового Океана (Калининград – Санкт-Петербург).

Ледокол «Святогор», 1916 г.

Ледокол «Красин», 2020 г.

Русские ученые и мореплаватели успешно справились с поставленной перед ними задачей и передали эстафету своим соотечественникам – советским ученым, которые также успешно осуществляют научные исследования Антарктиды в наши дни. Морской гидрофизический институт не остался в стороне и в середине XX столетия продолжил исследования Северного и Южного полюсов.

Хоть МГИ уже имел опыт работы в арктических морях, но его еще не было в научных исследования на арктическом льду. В это время среде советских полярников возникла идея воздушной экспедиции на Северный полюс для создания научно-исследовательской станции на дрейфующей льдине и уже в конце мая 1937 г. самолет М.В. Водопьянова в 20 км от полюса высадил на льдину размером 5 x 3 км четырёх полярников, где была организована дрейфующая полярная станция «Северный полюс-1» (СП-1). Руководителем станции был назначен И.Д. Папаниным, вместе с ним были радист Э.Т. Кренкель, метеоролог – геофизик Е. К. Фёдоров и гидробиолог П. П. Ширшов и пятым обитателем научной станции был пес по кличке Весёлый.

6 июня 1937 года состоялось официальное открытие первой в мире советской дрейфующей станции «Северный полюс-1», на которой в течение 274 дней четверо полярников вели наблюдения за магнитным полем Земли и процессами, происходящими в атмосфере над Северным Ледовитым океаном. С этого времени началось планомерное освоение всего Арктического бассейна и регулярная навигация по Северному морскому пути.

Следующий этап исследования Арктики советскими учеными продолжились в 1948 году с помощью «прыгающих» экспедиций, это когда самолеты на несколько часов, дней или недель, как позволяли условия, садились на льдины в разных районах Ледовитого океана, включая Северный полюс. На льду они разворачивали мини-полярные станции проводили научные наблюдения (измеряли глубины океана, брали пробы воды, изучали течения и магнитные аномалии и другие наблюдения). Начальником одной из таких станций был кандидат географических наук А. Ф. Трешников (в последствии академик), проявивший себя настоящим ученым и был готов на многое.

Из воспоминаний вице-президента Ассоциации полярников В. Стругацкого «…6 мая 1948 года льдина, на которой уже три недели работали ученые, раскололась. Летчики потребовали срочно лагерь эвакуировать и лететь на Большую землю. В любой момент трещина могла прошить льдину прямо под лыжами самолетов. И вдруг геофизик К. Федченко заявляет: «Я приборы не брошу. Пока их из лунки не выйму – не полечу». Доверенный ему дорогой прибор для регистрации космических лучей тросиками вмерз в края льдины и его не могли поднять. «Трешников прямо возле лунки скинул куртку, свитер … скомандовал: Держите меня за ремень. Он с кусачками в руках нырнул в ледяную воду и достал прибор». Через 12 лет после полярной станции «СП-1» было принято решение организовать вторую дрейфующую полярную станцию «Северный полюс-2» (СП-2).

Полярная станция «Северный полюс-2» была организована в марте 1950 г. на льдине размером 3,0 × 2,4 км и толщиной льда 3 м. Самолет, пилотируемый летчиком В. Н. Задковым, под руководством начальника экспедиции океанолога (в последствии доктора географических наук) М. М. Сомова доставил на льдину сначала первую группу полярников и груз, а через два дня вторую.

М. М. Сомов

Температура воздуха достигала 38°С мороза. 2 апреля 1950 года состоялось официальное открытие «СП-2» в районе 76°02' с.ш. и 166°30' в.д. , где была установлена палатка и флагшток с государственным флагом. Состав экспедиции состоял из 17 человек: океанологов, гляциологов, аэрометеорологов, радистов, авиационного специалиста, кинооператора и повара. Так как в штате СП-2 не предусматривалась должность доктора, поэтому военный врач В. Г. Волович совмещал должность повара и доктора одновременно. От МГИ на станции работал доктор физ.-мат. наук А. М. Гусев, в его программу исследований входило обнаружение в полярных водах подо льдом электрических токов и определение температуры воздуха, скорости ветра на высотах, вертикальное распределение которых, по его мнению, могло свидетельствовать о наличии муссонной циркуляции.

Особенность дрейфующей станции «СП-2» заключалась в том, что работа полярников проводилась в обстановке строжайшей секретности, разговоры с домом были запрещены и только один раз в месяц из радиоцентра приходило закодированное сообщение о том, что все живы и здоровы. Вести дневники и записи строго запрещалось, но некоторые полярники нарушали это табу, а когда гриф секретности был снят, опубликовали свои воспоминания. В задачи станции входили научные исследования в области океанографии, геофизики, аэрометеорологии и обеспечение регулярными гидрометеорологическими данными службы Главсевморпути. На станцию грузы и все оборудование доставлялись самолетами с материковой базы на мысе Шмидта на аэродром построенный полярниками.

Собачья упряжка ПСИ-10

Немного позже на «СП-2» самолеты доставили и 10 ездовых собак, упряжку которых полярники назвали ПСИ-10, с помощью которых доставлялись грузы с аэродрома в лагерь, так как до этого полярники сами впрягались в нарты. В первых числах мая доставка грузов была закончена и последний самолет улетел, увозя собак.

Научные наблюдения и жизнь полярников на льдине. Лагерь разместился в 10 палатках, куда были поставлены кровати, столы, табуретки, умывальники, проведено электрическое освещение, и внутренние телефоны.

Полярная станция «СП-2»

Зимой, для получения пресной воды была изготовлена снеготаялка из железной бочки, обогревалась она большой авиационной лампой. Летом пресную воду брали из снежниц  мест скопления талой воды на поверхности льда. Жилые палатки обогревались газовыми плитами открытого горения на газе, примусами, паяльными лампами и керогазами. Однако теплый воздух собирался под куполом и через ткань уходил наружу. При этом, на камбузе, где за ночь температура воздуха понижалась до 30-40°С мороза, то горелками помещение нагревалось лишь через несколько часов лишь до 8–10°С мороза. Кроме базовой радиостанции, имелся нестандартный рейдовый передатчик, поддерживающий связь с ближайшим радиоцентром на мысе Шмидта. Полярная станция постоянно находилась под угрозой внезапного разлома льда, поэтому полярники всегда находились в полной готовности. На непредвиденные обстоятельства, в личных рюкзаках каждого полярника было теплое белье, нож, по две банки сгущенного какао и мясных консервов, галеты, спички, табак и бутылка коньяка.

В июле на станции от самопроизвольно вспыхнувшего керогаза сгорела палатка с основной радиостанцией и рейдовым передатчиком и станция осталась без радиосвязи. Но благодаря исключительному мастерству и изобретательности старшего радиста К. М. Курко и аэролога В. Г. Канаки, им удалось собрать новый передатчик, но это происшествие еще долго оставалось предметом разговоров и шутливых подначек.

Врач-повар В. Г. Волович воспоминал, что радисты для поднятия поварского духа провели на кухню радио и однажды он услышал известную песню Леонида Утесова «Все хорошо, прекрасная маркиза». Еще не успели смолкнуть последние такты, как В.Г. Волович набросал на клочке бумаги слова своей песни, в основу которой легло пожарное происшествие на станции. В песне идет радиоразговор между начальником Главсевморпути и начальником дрейфующей станции «СП-2» М. М. Сомовым, он же Мих-Мих: «Все хорошо, тепло и безопасно, работа в меру нелегка, дела идут у нас почти прекрасно, за исключеньем пустяка. Случилось маленькое горе: чехол спалили на моторе. А в остальном на льдине в океане все хорошо, все хорошо». За ужином он исполнил эту песню коллек-тиву, она была с одобрением воспринята и получила название «Полярная Маркиза».

Наиболее благоприятным периодом для жизни и работы на дрейфующих льдах в Арктики являются весенние месяцы март – май. В это время преобладает ясная погода 30 - 40°С мороза, в мае 10 – 15°С мороза. Однако с июня до первой половины августа таяние снега и льда протекает весьма бурно, несмотря на то, что температура воздуха остается близкой к нулю. В результате, на льду скапливается огромное количество талой воды, которая собирается в снежницах. В первый период таяния льдина покрывается сплошным слоем мокрого снега, по которому передвигаться очень трудно. Вода протекает в рабочие и жилые палатки по внутреннему пологу, невыделанные оленьи шкуры, которыми застилались полы, промокали. Поэтому, для осушения снежниц решили бурить скважины. Обычным ручным спиральным буром делали отверстия диаметром 40–45 мм и вода уходила под лед очень медленно, уровень снежниц практически не понижался. Поэтому механик М. С. Комаров изготовил бур диаметром 190 мм и снежницы быстро осушались. Полярники помимо своих научных обязанностей выполняли еще различные хозяйственные работы, однако, несмотря на это, на станции регулярно проводились комплексные наблюдения: метеорологические, аэрологические с запуском радиозондов и шаров-пилотов, по измерению магнитного поля Земли и наблюдения за льдами.

Гидрологические измерения на станции

При выполнении гидрологических работ температура воды измерялась на разной глубине измерялась, брались различные пробы и другие. Важно отметить, что качество анализа, выполненного гидрологами в гидрохимической лаборатории на дрейфующей льдине, впоследствии было признано отличным.

От Морского гидрофизического института на полярной станции «СП-2» научные наблюдения проводил доктор физ.-мат. наук Александр Михайлович Гусев, в его программу исследований входило обнаружение электрических токов в полярных водах и подо льдом, а также определение температуры воздуха и скорости ветра на высотах 1-3 км, так как их вертикальное распределение, по его мнению, могло свидетельствовать о наличии муссонной циркуляции.

Работа на станции планировалась на полгода, но 12 августа коллектив получил предложение от Арктического института остаться на зимовку до весны следующего года. Все единодушно согласились, за исключением нескольких человек и по состоянию здоровья они вернулись домой. В связи с предстоящей зимовкой развернулись работы по благоустройству лагеря. Палатки перенесли на новое место, утеплили, снаружи обложили снежными кирпичами и у самого лагеря построили взлетную полосу. Между тем условия жизни постепенно усложнялись из-за наступления зимы и полярной ночи. Среднемесячная январская температура воздуха была 40°С мороза, а иногда она достигала 50°С ниже нуля. Низкие температуры нередко совпадали с сильным ветром и работать на открытом воздухе становилось трудно, лица мгновенно обмораживались. Участились подвижки льдов и часто ощущались сильные толчки, но к счастью, лед пока ломался на удаленном расстоянии от станции.

В начале февраля 1951 г. в пределах лагеря на станции начался разлом льда. Ночью полярники ощущали несколько сильных толчков, в это время через лагерь прошли две трещины. Одна из них разорвала рабочую палатку, пересекла несколько палаток-лабораторий, угрожая утопить приборы. Вторая трещина отрезала от лагеря гидрологические палатки и палатку с радиостанцией, пройдя в 5 – 8 м от них и пересекла аэродром. Вся юго-восточная часть лагеря оказалась раздробленной на куски, а обе трещины разошлись на 2–2,5 м и оттяжки радиомачт, и ветродвигатель питавший энергией радиостанцию оказались на различных обломках поля. Таким образом, станция за несколько минут лишилась единственной посадочной площадки и потеряла радиосвязь с материком. Подвижки продолжались и в середине февраля в 1 км от лагеря они нашли подходящую льдину. К этому времени наиболее ценное имущество было перенесено через двухметровые трещины на соседнее поле. Все участники дрейфа разместились в двух палатках на соседней льдине, они спали на полу на оленьих шкурах. Несмотря, что условия жизни на новом месте оказались менее комфортным, чем старом лагере, но так как дрейф подходил к концу, то на бытовые условия мало обращали внимания. Все стремления полярников были направлены лишь на развертывание научных наблюдений на новом месте. Многие наблюдения велись без перерыва и за весь период дрейфа на станции было пропущено лишь одно метеорологическое наблюдение. В начале апреля опять произошла внезапная и крупная подвижка льдов, в результате которой льдина, на которой располагалась станция, раскололась на множество мелких кусков и оставаться на ней было очень опасно. Поэтому станция опять была эвакуирована на другую льдину, а затем в точке с координатами 81°45' с.ш. и 167°48' в.д. была закрыта.

Во время дрейфа станция прошла 2600 км при средней скорости 6,9 километра в сутки. 11 апреля 1951 г. коллектив станции «СП-2» самолетами вывезли на материк. Несмотря на то, что «СП-2» не удалось выйти к Северному полюсу, собранный огромный материал был первым вкладом в послевоенное изучение центральной Арктики. Однако история полярной станции «СП-2» на этом была не закончена.

После эвакуации станции в лагере остались палатки и оборудование, которые вывезти было невозможно, но льдина продолжала дрейф. Спустя 3 года, в июне 1954 года с самолета группа ученых станции «СП-4» обнаружила льдину дрейфующей станции «СП-2».

Остатки СП-2 в мае 1954 г.

Самолет сел на льдину и обломок ледового поля с остатками лагеря был тщательно обследован. Несмотря на трехлетнее пребывание под открытым небом, палатки полностью сохранились и только их черный цвет стал белым. Измерения толщины льдины показало, что она не изменилась и составляла также 3 м. Это означало, что в районе, где льдина дрейфовала с 1950 по 1954 гг. установилось равновесие между количеством льда, нарастающего снизу зимой и тающего сверху летом. Следовательно, толщина 3 м явилась предельной для многолетнего льда в этом районе.

Полученные результаты на станции «СП-2» дали возможность приступить к более широкой программе изучения Центральной Арктики. Поэтому было принято решение, начиная с 1954 года в Центральной Арктике иметь две научные станции: «СП-3» в околополюсном районе в течение одного года и «СП-4» в восточной части океана у «полюса относительной недоступности» три года. Программа научных исследований в 19541955 гг. была значительно шире, чем в предыдущие годы, поэтому в стране началась серьезная подготовка к исследованиям Арктики на станциях. Заводы строили специальные теплые домики для работы и жилья на дрейфующих станциях, механические мастерские готовили приборы, аппаратуру и хозяйственный инвентарь, авиационные заводы переоборудовали самолеты для работы в арктических условиях.

Полярная станция «Северный полюс-3» была развернута через три года после окончания дрейфа «СП-2» в 1954 г. Начальником станции был назначен А. Ф. Трешников.

А. Ф. Трешников

После долгих часов полета над льдами Центральной Арктики он обнаружил подходящую для устройства дрейфующей станции льдину в районе 86° с. ш. и 180° в. д., примерно в 400 км от Северного полюса. За несколько дней на этой льдине была создана полярная станция и поднят на мачте государственный флаг СССР, а уже 14 апреля радиостанция передала первую метеорологическую сводку и 15 апреля 1954 г., она была официально открыта. Следует отметить, что станция «СП-3» « попала в список тех станций, которые прошли через Северный полюс или продрейфовали не более, чем в 100 км от него. Коллектив дрейфующей станции «СП-3» состоял из 22 опытных полярников и специалистов, некоторые из них (Сомов М.М., Гусев А.М., В.Г. Волович и другие) работали на дрейфующей станции «СП-2». Масштабы экспедиции требовали большого количества самолетов и впервые, в истории полярных исследований на дрейфующую станцию прилетел вертолет и остался там на все время ее существования. Использование вертолета значительно расширило район проведения научных исследований, проводимых полярниками станции. Впервые на дрейфующей льдине вместо палаток полярники жили и трудились в разборных жилых домиках.

Сборные домики на СП-3

Для отопления помещений на льдину доставили жидкий газ в баллонах. Из снежных кирпичей построили астрономический павильон. В свой дневник А. Ф. Трешников записал: «Все же домики – удобная штука: бушует метель, несутся тучи снега, сдираемого с поверхности льда, а в них тепло, светло и уютно. Правда, далеко не безопасно: ведь в любой момент и в любом месте может произойти новый разлом льдины…».

После благоустройства, жизнь полярников на дрейфующей станции вошла в нормальную колею и научные исследования в полном объеме проводились по составленной в Арктическом институте программе. Вертолет активно использовался для ледовой разведки района расположения станции и для проведения океанологических и метеорологических исследований в радиусе до 200 км от лагеря. Предистория комплектования оборудования на «СП-3». В Москве, при комплектации списка на оборудование для СП-3 принимал участие врач В. Г. Волович, который убедил А. Ф. Трешникова, что для поднятия настроения полярников необходимо в список включить пианино. Первое утверждение список проходил у заместителя начальника материально-технического обеспечения Б. В. Вайнбаума. Увидев в списке под № 77 пианино «Красный октябрь» и он А.Ф. Трешникову возмущенно заявил: «А это что такое? Пианино?! Убил, совершенно убил! Двести пятьдесят килограммов, да это… Только через мой труп!», но А.Ф. Трешников спокойно ему отвечает: «…Да ты себе только представь, Борис Владимирович: вокруг вечные льды, торосы голубеют, трещит мороз, а доктор берет аккорд… и белые медведи рыдают от восторга!». Б. В. Вайнбаум ответил: «Пусть себе рыдают, но пианино у вас не будет!». После долгих переговоров, стороны пришли к соглашению, но когда этот список попал на стол заместителю начальника Главсевморпути (ГУСМП) В. Ф. Бурханову, тот вопросительно посмотрел на Б. В. Вайнбаума и сказал: «…Может быть, им орган на полюс доставить? Если уж на СП такие меломаны собрались, дайте им гитару, ну аккордеон, наконец. В общем, разговор окончен. Никакого пианино!» и пианино из списка вычеркнул.

Накануне первомайского праздника полярники получили известие о прибытии на станцию заместителя начальника Главсевморпути В. Ф. Бурханова со своим штабом и корреспондентами. Для их приема полярниками было решено соорудить дом из снежных кирпичей, которых требовалось не менее 350 штук. Несмотря на то, что во время строительства дома проходила подвижка льдины работа не прекращалась и дворец был построен. Наступило Первое мая, у каждой палатки вывесили флаги, в центре лагеря соорудили трибуну из снежных кирпичей, редколлегия в лихорадочной спешке подготовила первый номер фотогазеты. Наконец гости прибыли и все собрались вокруг невысокой снежной трибуны и А.Ф. Трешников открыл митинг.

В. Ф. Бурханов прочитал поздравительную телеграмму от Председателя Президиума Верховного Совета К. Е. Ворошилова. После поздравительных речей полярники бодро продефилировали два раза мимо трибуны и под громкие крики «Ура!» выстрелили три раза из трех карабинов. Затем А.Ф. Трешников жестом гостеприимного хозяина пригласил всех гостей на праздничный обед в сооруженный из снежных кирпичей дом, где у входа стояли два белых медведя из снега и держащих в зубах красную ленточку. Д. И. Щербаков разрезал ленту и все вошли в дом, но гости были, поражены необыкновенной красотой ледяного дворца. В своих воспоминаниях А. Ф. Трешников написал: «Войдя в дом, гости были приятно удивлены: окон нет, но сквозь стенки и снизу, через лед, струится нежно-голубой свет». В. Г. Волович в записях своего дневника так вспоминает об этом событии: «Дворец был полон голубоватого света, все искрилось, зеленоватый пол пересекала алая ковровая дорожка. Столы, поставленные буквой "П", были застелены белоснежными простынями, которые украшали горки апельсинов, лимонов, яблок, серебрились, словно подернутые легкой изморозью, бутылки с шампанским». На празднике В. Г. Волович исполнял песни из полярного репертуара, благодарные слушатели награждали его аплодисментами, успех был огромный, а после исполнения «Полярной Маркизы» о буднях полярников, написанную после пожара на «СП-2», стоял громкий смех и тогда В. Ф. Бурханов сказал, что пианино ими честно заработано и 5 мая самолетом оно было доставлено на станцию.

Наступило полярное лето и вокруг станции на льду образовались целые озера. Вода окружала палатки и домики, между ними настилали деревянные мостики, бурили лунки для стока воды под лед, но так как полярниками хорошо был изучен опыт на «СП-2» и они легко справлялись с этой проблемой.

Бурение лунок для стока воды

Однажды в начале июля ветер резко усилился, начался обильный снегопад и кругом были сугробы. Ученые до этого даже не предполагали, что в Центральной Арктике возможен такой глубокий циклон, а ежедневные аэрологические наблюдения с помощью радиозондов позволили установить, что в районе Северного полюса циклоны бывают так же часто, как и в умеренных широтах. В этот же период вокруг лагеря льды не раз подвергались сжатию, после чего совсем рядом со станцией появлялась гряда торосов. Особенно торошение усилилось с приближением арктической осени и 25 августа льдина, на которой располагалась полярная станция, находилась всего в 30 км от Северного полюса. Вблизи полюса станция прошла над подводным хребтом Ломоносова, а на расстоянии 8 км от него, глубина составляла 1500–2000 м. Еще в 1950 г. участники высокоширотной воздушной экспедиции установили, что в восточной части Арктического бассейна на глубине 75—170 м существует прослойка относительно теплых вод, поступающих из Тихого океана, а гидрологи «СП-3» обнаружили, что тихоокеанские воды проникают до района Северного полюса. Ученые «СП-3» опровергли мнение о существовании в Центральной Арктике района так называемого «полюса безжизненности».

Гидрологические измерения

С участием сотрудника Морского гидрофизического института, доктора географических наук А.М. Гусева, на «СП-3», проводились исследования по режиму арктических морей, электрических токов в морской воде, организовывались аэрологические наблюдения, изучалось содержание фосфора.

Но основной целью пребывания на научной дрейфующей станции «СП-3» А. М. Гусева была организация детальных аэрологических наблюдений по специальной программе, разработанной совместно с начальником группы аэрологов станции В. Г. Канаки. Для решения ряда вопросов по теории изменения климата и погоды (эта проблема стояла в плане работ МГИ АН СССР), требовалось проведение исследований в слое воздуха от 0 до 3000 метров. Поэтому предусматривалась возможность изучения закономерностей возникновения и разрушения температурной инверсии путем специальных серийных наблюдений. Аналогичная программа была согласована с руководством научной дрейфующей станции «СП-4» еще до высадки ее на лед весной 1954 года. Проведение соответствующих исследований в центральной части Полярного бассейна на базе двух синхронно дрейфующих станций «СП-3» и «СП-4» представлял огромный научный интерес, особенно тогда, когда одна из научно-исследовательских станций дрейфует в районе полюса «относительной недоступности». Следует также учесть, что циркуляция в Арктике развивается без искажений рельефом поверхности Земли и с максимальной силой. Но работы на станции «СП-4» проходили уже без участия А. М. Гусева, так как он в это время готовился к Первой Комплексной антарктической экспедиции (КАЭ). Во время работы в Арктике полярники ощущали все погодные ее особенности. В летний период полярники наблюдали чаек, нерп, произошла встреча и с белыми медведями.

Белый медведь на СП-3

В конце сентября начались сильные морозы до минус 32 °C и вскоре наступила полярная ночь. При этом часто была пурга, при которой ветер достигал скорости до 20 м/с и нес огромные массы снега. Но отважные летчики и в полярную ночь совершали рейсы на «СП-3». Сильные морозы и пронизывающий ветер осложнял проведение научных наблюдений, но это не смогло повлиять на их регулярность и полноту. В связи с прохождением над станцией один за другим глубоких циклонов участились подвижки и разломы льда. Из воспоминаний А.Ф. Трешникова «24 ноября раздался удар, и каждый из нас почувствовал сильный толчок. Трещина через весь лагерь! Все тут же выскочили из домиков. Да, льдина действительно раскололась. Прожектор осветил черную воду, над ней поднималось облако пара. За несколько минут трещину развело метров на 30. На краю льдины почти повисли над водой аэрологическая площадка и палатка магнитолога. Только 10 м отделяло трещину от стоянки вертолета. Но лампы подогрева для него оказались по ту сторону разводья». Но на станции каждый знал, что он должен делать и несмотря на все трудности никто не вспоминал о том, что под ним находится тысячеметровая глубина. В декабре из-за подвижки льдов вновь через весь лагерь протянулась новая трещина, а затем и их было еще несколько. С помощью трактора передвигали в более безопасное место кают-компанию, радиорубку, домики гидрологов и аэрологов. Такой же аврал повторился и через неделю, причем морозы усилились до минус 44 °C. Но так как ледяное поле, на котором размещалась станция, продолжало уменьшаться из-за разлома льдов, то А. Ф. Трешников принял решение перенести лагерь еще раз на другую льдину.

Разломы льда на СП-3

В марте полярная закончилась ночь, возобновились полеты вертолета для проведения ледовой разведки. Но так как станция дрейфовала на паковом и сравнительно тонком льду. Через 376 дней после высадки полярников на лед, 19 апреля 1955 г. она была закрыта. Эвакуация проходила в очень сложных условиях. В районе станции льды находились в таком состоянии, что найти посадочную площадку вблизи лагеря было невозможно, но летчики, на расстоянии 40 км от лагеря, все же выбрали подходящую льдину для аэродрома Через два дня эвакуация станции была полностью закончена. Так начались регулярные дрейфы советских станций «Северный полюс».

В конце 1953 г. одновременно в Москве и Ленинграде началась подготовка к организации дрейфующих станций на льдах Центрального Полярного бассейна. А спустя несколько недель самолеты полярной авиации уже приступили к перевозке грузов в Арктику. Станция была открыта 8 апреля 1954 г. к северу от острова Врангеля в точке с координатами 75°48' с. ш. и 181°35' в. д. В течение трех лет, три коллектива зимовщиков, сменяя друг друга, продолжали жить на одной и той же льдине, которая пересекла весь северный Ледовитый океан, пройдя около 7 тыс. км. Начальником первой смены станции «СП-4» был назначен кандидат геологических наук Евгений Иванович Толстиков, второй – доктор географических наук, профессор Павел Афанасьевич Гордиенко, третьей – кандидат географических наук Александр Гаврилович Дралкин.

Е. И. Толстиков

П. А. Гордиенко

А.Г. Дралкин

Поиск льдины для станции и посадки самолетов начался в конце марта. Во время воздушной разведки Е. И. Толстиков обнаружил многолетнюю льдину диаметром 2700 м, ее толщина составляла от 2,4 м до 18 м. Впервые для транспортировки грузов и команды на льдину применялись не самолеты, а вертолеты. 10 апреля на лед начали прибывать сотрудники станции, с первым рейсом прибыли радисты И. В. Заведеев и П. Д. Целищев и метеоролог Л. Ф. Овчинников. Собрав палатки для радиостанции и метеоролога в выбранном месте, они организовали основной лагерь и в этот же день радиостанция передала в Москву первые донесения работе станции. Установка палаток и домиков на ледяных «буграх» позволила избежать появления талой воды под ними во время таяния льда. Во время нескольких разломов и сжатия, льдина значительно уменьшилась в размерах, но лагерь остался неповрежденным. В короткий срок были переброшены основные грузы, и станция приступила к выполнению научных работ.

На станции приступили к наблюдениям аэрологи и метеорологи, их данные немедленно передавались по радио в бюро погоды. Важно отметить, что одновременный дрейф «СП-3» и «СП-4» и выполнение специальных научных работ по программе утвержденной А.М. Гусевым и В. Г. Канаки, проходил в сложных метеорологических условиях (постоянного торошения льда, образования опасных для лагеря трещин). Поэтому, выполнение научных исследований требовало от полярников большого мужества и предельного напряжения сил. Но все метеорологические наблюдения проводились регулярно, аэрологами было выпущено более 770 радиозондов до высоты 18 км. Впервые на дрейфующих льдах ученые на аэростате, самолете и вертолете поднимали приборы для изучения самых низких слоев атмосферы. За год проведено около 850 серий актинометрических наблюдений (за лучистой энергией Солнца, рассеянной радиацией и излучением льда). Больше всего неожиданностей приносили сведения о направлении и скорости дрейфа, так как льдина двигалась по сложной ломаной линии, и она не только перемещалась, но и вращалась вокруг оси, что нередко озадачивало метеорологов, им казалось, что ветер неожиданно менял направление. Учеными регулярно пополнялась коллекция образцов донных пород и морских организмов. Пробы грунта позволило гидрологам уточнить историю образования Центрального Полярного бассейна и строение прилегающих берегов. На глубоководных гидрологических станциях, был получен интересный материал по термике и химическому составу вод океана. Гидрологи более 750 раз измеряли глубину океана и отметили, что наименьшая глубина океана составляет 293 м, а наибольшая – 3286 м. В результате были выявлены некоторые особенности рельефа дна в восточной части Центрального Полярного бассейна. Например, в районе полюса относительной недоступности открыто поднятие дна до 1320 м, которое связано с северной частью подводного полуострова материковой отмели. Гидрологам удалось проследить натекание атлантических вод на северную границу материковой отмели. Магнитологи наблюдали за магнитным полем Земли, так как дрейф станции проходил по слабо изученному району в магнитном отношении. Поэтому собранный ими материал имеет большую ценность для изучения магнитного поля Земли и в настоящее время. Различные наблюдения учеными проводились не только на станции, но и в удаленных от нее районах.

Во второй смене дрейфующей станции под руководством профессора Аркадия Георгиевича Колесникова принимали участие сотрудники Морского гидрофизического института АН СССР (МГИ) – младший научный сотрудник Ю.Г. Пыркин и аспирант МГУ Н.А. Пантелеев.

А.Г. Колесников

Испытание приборов на СП-4. Ю.Г. Пыркин справа

Н.А. Пантелеев

В то время А. Г. Колесников руководил лабораторией термики моря в МГИ и одновременно был заведующим кафедрой физики моря физфака МГУ (впоследствии академик АН УССР, директор МГИ). Под его руководством велись исследования теплового и динамического взаимодействия пограничных слоев моря и атмосферы, включающего в себя исследование турбулентного перемешивания в верхнем слое моря. Вместе с сотрудниками института им были разработаны приборы для изучения турбулентности в океанах. Для этого им была составлена программа прямых измерений теплообмена между океаном и атмосферой в полярных бассейнах, изучения особенностей дрейфа ледяных полей и других параметров вод океана и льда. С этой программой он выступил на Ученом Совете в институте Аркики и Антарктики в Ленинграде и по итогам обсуждения, было принято решение о проведении ряда совместных работ в этих районах. Работы на станции «СП 4» проводились по планам МГИ: «Исследование теплового режима полярного бассейна» и «Исследование теплового и динамического режима атмосферы над полярным бассейном с целью выяснения влияния Арктики на климатообразование». Для изучения вод Арктического бассейна, под руководством Г.А. Колесникова на кафедре физики моря и вод суши МГУ им. М.В. Ломоносова был разработан опытный образец турбулиметра с каналами для фиксации гидрофизических условий в точке измерения (глубины, температуры, скорости течения) с помощью которого проводились измерения.

Во время испытаний этого прибора А.Г. Колесников выезжал на станцию «СП-4», так как ему было важно самому присутствовать в экспедиции в период настройки аппаратуры и начала прямых измерений геофизических параметров.

16 декабря 1957 г. Приказом министра морского флота СССР В.Г. Бакаева профессор А.Г. Колесников был награждён значком «Почётный полярник». Более детальные и масштабные работы сотрудниками МГИ были продолжены на станции «СП-6».

Во время дрейфа погода часто определялась циклонами, приходившими в район станции не только с юга и запада, но и Атлантики. Самым теплым месяцем был июль и температура воздуха повышалась до 3°С тепла, а в феврале температура воздуха опускалась до минус 49°С. Весна в Арктике наиболее спокойное время года, но в мае льдину расколола трещина, которая прошла под лыжами самолета и стала быстро расширяться. Однако летчики успели поднять АН-2 в воздух. В июне прошли еще две трещины и льдина уменьшилась в 10 раз, ее ширина уже составила 650 м. Приближалось лето и на льдине появилось большое количество снежниц глубиной более 1 м. Осенью и зимой в связи с чрезвычайно большими подвижками льда часто ломались льдины, на которых принимались самолёты, но работы на станции проводились по намеченной программе.

За первый год зимовки льдина прошла более 2600 км, совершив путь по замкнутой линии, они дважды побывали в одной и той же точке. Плавание по окружности не удовлетворяло ученых, но льдина не поддавалась управлению. Одновременно с поступательным движением она вращалась вокруг своей оси, разворачивалась на 310° по часовой стрелке. Ученые станции собрали большой материал по стаиванию и намерзанию льда, выявили причины образования ледяных бугров («бараньих лбов») и получили данные для изучения опресненных бассейнов среди ледяных полей.

Продолжительность дрейфа станции первой смены составила 371, второй – 378, третьей – 356 суток. Если первоначальный размер льдины в диаметре был 2700 м, то уже в конце третьей смены она имела размеры 400 х 200 м. На станцию было завезено более 300 т груза, принято более 150 самолетов, всего на льдине побывало 114 человек. В июле 1956 г. льдина с лагерем подошла почти вплотную к Северному полюсу, находясь от него в 12 км. Закрытие станции состоялось 19 апреля 1957 года (85°22' с.ш.; 00°00' по долготе).

Три года исследований принесли науке немало ценных сведений, которые помогли учёным познать ранее неизвестные закономерности природных явлений в Арктике.

Дрейфующая станция «СП-6» была создана Ленинградским Арктическим научно - исследовательским Институтом 30 марта 1956 г. В ленинградском аэропорту провожали сотрудников новой дрейфующей станции «СП-6» и после короткого митинга, самолёт, управляемый известным полярным лётчиком М.А. Титловым взял курс на север и вечером следующего дня он приземлился в Тикси, на основной береговой базе экспедиции. Новая станция оказалась единственной в своем роде среди советских дрейфующих станций за период 1937 – 1968 гг., когда полярники были застрахованы от внезапных разломов льдины и связанных с этим неприятностей. Но учитывая в эти годы стратегическую обстановку в данном регионе и режим «холодной войны», в отношении СССР с США и с западным миром, в этих условиях на дрейфующей льдине, рядом с «СП-6», с мая 1958 г. по май 1959 г. была сформирована воинская часть, в задачи которой входило строительство и содержание аэродрома. Поэтому «СП-6» имела двойное назначение.

Полярная станция СП-6

15 апреля 1956 г. в 330 км к северу от о. Врангеля во время воздушной разведки был обнаружен ледяной остров, который выделялся своими внушительными размерами и монолитностью. Длина острова была 14 км, ширина около 11 км, а толщина льда достигала от 9 до 12 м, на которой было решено создать полярную станцию «СП-6». «Ледяной остров» оказался долговечным и на нем ученые проработали четыре смены. Официальное открытие станции состоялось 19 апреля 1956 года в точке с координатами 74°27' с.ш. и 177°04' в.д. В середине поселка поставили домик кают-компании, на котором был установлен флагшток, и в торжественной обстановке подняли Государственный флаг СССР.

Начальником первой смены назначен советский военачальник, полковник Константин Алексеевич Сычёв, второй – кандидат географических наук (в последствии доктор физ.-мат. наук) Валентин Михайлович Дриацкий, третьей – опытный синоптик Сергей Тарасович Серлапов, а четвертой – военачальник Владимир Семёнович Антонов.

Начальники смен СП - 6 (слева направо):С.Т. Стерлапов,В.С. Антонов, К.А. Сычев,В.М. Дриацкий

Вскоре один за другим с материка на станцию начали прибывать самолеты. Они доставляли личный состав, домики, строительные материалы, продовольствие, горючее, научное оборудование, транспортные средства и все необходимое для работы. Уже тогда намечалось, что эта научная база будет одной из крупных арктических станций, выполняющих работу по программе Международного геофизического года (МГГ). Первый месяц пребывания полярников на «ледяной остров» был организационный, а 19 мая здесь стояло 18 домиков и 18 палаток. В них разместили сотрудников станции, оборудование лабораторий и научные пункты, а некоторые из них были приспособлены под склады и технические помещения. Площадь «ледяного острова» составляла 65 квадратных километров. Примыкавший к нему торосистый паковый лед напоминал припай, на котором были видны следы частых трещин, каналов и разводий. Когда они замерзали, то эти каналы и разводья превращались в участки ровного льда, на которых устраивали посадочные площадки для авиации. Температура льда, даже в период сильного таяния оставалась очень низкой. Так, например, измерения в июле 1956 г. показали, что когда на поверхности льда было минус 0,4°С, то на глубине 155 сантиметров наблюдалась отрицательная температура 4,7 °С. На основании полученных данных ученные предположили, что «ледяной остров» принесен сюда вместе с дрейфующими льдами из района Канадского Арктического архипелага. Дрейф станции «СП-6» оказался сложным и разнообразным, а «ледяной остров» описывал замысловатые петли и зигзаги, во многих местах пересекая свой собственный путь.

Арктика удивительно меняется от сезона к сезону, но апрель это еще не настоящая весна, ее единственный признак проявляется в незаходящем солнце, но температура воздуха держится около 35°С мороза. Летом в лагере пора почти непрерывных авралов, так как начинается таяние льда, но еще задолго до этого, чтобы предохранить от таяния льда, на станции все домики, научные павильоны и ряд других сооружений были обложены снегом, а их фундаменты плотно укрыты мешковиной и другими материалами. Большое оживление в жизнь полярников вносили белые медведи и в первый год дрейфа станцию посетили 42 медведя, во второй год –3, в третий – 5, а во время четвертой смены – 4 медведя. С августа, когда заканчивался полярный день, окружающие остров ледяные поля дробились и редели, в это время станция совершала крутые повороты против часовой стрелки на 100° – 180°. Поэтому метеорологи испытывали вполне понятные затруднения при определении направления ветра. Несмотря на сложный дрейф и резкими изменениями направления ветра, что обычно вызывает сильные сжатия льдов, «ледяной остров» в течение первого года оставался крепким и надежным. Поэтому жизнь и работа на дрейфующей станции проходила в более спокойных и благоприятных условиях, чем на других станциях.

Вскоре на «СП-6» началась научная работа. Начало ей положили метеорологи, обеспечивающие бесперебойную работу авиации, затем начались океанографические, геофизические и другие наблюдения. Приближался Международный геофизический год (МГГ). Программа научных наблюдений на станции была расширена как за счет организации геофизических исследований (ионосферных, магнитных наблюдений над полярными сияниями), так и за счет некоторого увеличения объема гидрологическхх работ.

Гидрологические работы

За пределами станции построили магнитный павильон и ионосферную станцию. Это была первая ионосферная станция на дрейфующих льдах. С началом Международного геофизического года (1 июня 1957 г.), геофизические наблюдения стали проводиться в полном объеме. Во время третьей смены, с марта по июль станция дрейфовала в северо-западном направлении и находилась в пределах хребта Ломоносова. Особенно тщательно производились наблюдения над рельефом дна, течениями и дрейфом льда. В течение почти трехлетнего дрейфа, более чем в 1000 пунктах была измерена глубина моря. Это позволило детально изучить рельеф дна, особенно в районе хребта Ломоносова, и определить границу материковой отмели. Метеорологическим и аэрологическим наблюдениям здесь, как и на других дрейфующих станциях, отводилось много времени. Аэрологами было выпущено более 2000 радиозондов на высоту от 19 до 33 км и произведена огромное количество срочных шаропилотных наблюдений, для этой цели была использована радиолокационная станция. Актинометрические исследования на станции проводились в целях детального изучения процессов таяния льда. Гидрологи работали почти круглосуточно, так как на батиметрической карте этого района они обнаружили изобату в 4000 м, а по измерениям гидрологов здесь глубина составляла только 1700 м . Так, в феврале была зафиксирована минимальная глубина океана (728 м), которая здесь никак не предполагалась, потому что подводный "пик" возвышается над ложем океана более чем на 3500 м. Так было зафиксировано открытие самого высокого поднятия дна в центральной части Северного Ледовитого океана. Измерение толщины «ледяного острова» и определение его размеров показали, что за три года он почти не изменился. При бурении здесь были обнаружены большие «карманы» воды, их мощность их достигала 1 метра, залегали они на глубине 2 метров и сохранялись даже в зимнее время.

Проведя испытания приборов на полярной станции «СП-4» сотрудники Морского гидрофизического института В. Г. Савин и Ю. Г. Пыркин, уже на «СП-6» проводили масштабные работы по регистрации полей скорости течения и температуры в подледном слое океана, определяли температуры по всей толще льда и прилегающем слое воздуха. Ими были выполнены прямые измерения тепловых потоков во льду с помощью специальных, оригинальных измерителей. Но обслуживание подледной 20-ти метровой установки, и приборов установленных на ней потребовало проведения водолазных работ. С этой целью, еще в Москве, ряд сотрудников по выбору А. Г. Колесникова и под руководством специалиста водолазного дела В. И. Кронштадтского-Карева прошли специальную подготовку и получили свидетельства о присвоении им квалификации легководолазных инструкторов. Подготовленная группа ученых, прибывшая на станцию, где они оборудовали отдельный маленький лагерь в километре от основной станции. Северный полюс встретил ученых морозом и метелями. В канун нового года были проведены первые пробные спуски под воду, для этого в рабочую лунку гидрологов был опущен трап, проверены заряженные еще в Москве акваланги. Температура воздуха была 40 °С мороза, а температура воды минус 1,8°С. В это время в палатке с помощью двух газовых горелок поддерживали плюсовую температуру. После медицинского осмотра водолазов спуск проходил в трехметровый колодец глубиной более 4000 метров. Первым под лед пошел Ю. Г. Пыркин, проверил связь, которая оказалась отличной, а когда он вышел на поверхность, коллеги сердечно поздравили первого водолаза дрейфующего льда Арктики. После успешных испытаний, ученые приступили к установке приборов, для чего приходилось погружаться на 10-15 м под лед. Необходимо также отметить, что под лед спускались не профессионалы-водолазы, а молодые специалисты-геофизики.

Следует отметить, что первые в мире погружения под лёд в высоких широтах Арктики были выполнены 31. 12.1958 г. с участием сотрудников МГИ В. Г. Савина и Ю. Г. Пыркина (в последствии профессор МГУ).

Общая продолжительность дрейфа станции «СП-6» составила 1245 суток. С началом Международного геофизического года (МГГ) участвовали 67 стран, около 6 тысяч научных станций. В сентябре 1959 г. «ледяной остров» постепенно приближался к выходу в Гренландское море, и это стало вызывать тревогу, он мог расколоться на части, поэтому было принято решение 14 сентября 1959 г. станцию эвакуировать на материк. На протяжении всего дрейфа станции научными сотрудниками был собран обширный научный материал. Участники дрейфа, перед эвакуацией со станции, в кают-компании повесили обращение ко всем, кто попадет на льдину: «На этой льдине с апреля 1956 г. по сентябрь 1959 г. находилась советская арктическая научно-исследовательская станция СП-6, которая продрейфовала 8700 км. Друзья, берите и пользуйтесь всем, что вы найдете на этой льдине. Убедительно просим вас сообщить координаты этой льдины по адресу: Ленинград, Арктический и Антарктический институт. Мы вас заранее благодарим».

Завершая краткую историю освоения Арктики в ХХ веке, хочется напомнить, что все современные достижения стали возможны благодаря усилиям многих тысяч мужественных людей. Среди которых есть всемирно известные и огромное количество совсем неизвестных. Все они шли в Арктику, не думая о почестях и наградах, отдавая делу силы, здоровье, зачастую и жизни.

Как только на берег была доставлена первая партия грузов, развернулись строительные работы. Еще шла разгрузка судов, а строители распланировали поселок и начали устанавливать металлические каркасы для деревянных зданий, фундамент под электростанцию. При строительстве зданий использовалась теплоизоляция, обеспечивающая в помещениях до 25°С тепла при наружной температуре минус 50°С. В начале февраля прибыл «Рефрижератор № 7», с которого грузы на берег доставляли самолетами и вертолетами и в результате, на материк было доставлено более 8 тысяч тонн различных грузов. После того, как он был разгружен, д/э «Обь» вывел его за пределы ледового пояса, а сам вернулся в «Мирный».

13 февраля 1956 г. на побережье моря Дэйвиса была открыта первая советская антарктическая научная станция. В присутствии всех участников экспедиции на центральной радиомачте был поднят государственный флаг СССР. Ей было присвоено название «Мирный».

Открытие станции Мирный

Но согласно сложившейся в нашей стране традиции, открытие новой полярной станции означает не только подъем Государственного флага, исполнение гимна и торжественный митинг, но и обязательную передачу в радиоэфир первой метеосводки из нового пункта наблюдения. Именно поэтому, датой начала регулярных отечественных исследований в Антарктике принято считать не подход д/э «Обь» к ледяному барьеру шестого континента (5 января 1956 г.) и не высадку на него первых советских исследователей, а начало регулярных метеорологических наблюдений, являющихся одним из основных компонентов деятельности любой полярой станции.

Важно отметить, что с момента выбора места для строительства станции, участниками экспедиции, места колоний пингвинов Адели и императорских, занимающие многие острова на рейде станции «Мирный», были объявлены заповедником. Их насчитывают до десяти тысяч особей и живут они на участках рядом с открытой водой, а передвигаются лёжа на брюхе, работая лапами и крыльями.

Несмотря на то, что обсерватория была не достроена, поселок «Мирный» уже представлял собой научную базу, прекрасно оборудованную и обеспеченную всем необходимым для жизни на несколько лет.

Станция «Мирный» в 1956 г.

Из 18 жилых домов была образована улица, которую назвали именем Ленина. Здания отапливались от электростанции, в помещениях были установлены бойлеры. Поликлиника, оборудованная всем необходимым для диагностики и лечения, включала операционную, стационар, рентгеновскую установку и стоматологический кабинет. Кают-компания одновременно служила столовой и зрительным залом для просмотра кинофильмов, была построена баня и прачечная со стиральными машинами. На скалах возведены приемная и передающая радиостанции. Специальные бригады добывали пресную воду, растапливая лед, а для разнообразного питания организована свиноферма. Научные наблюдения на станции «Мирный». После ухода д/э «Обь» начался новый этап деятельности советской антарктической экспедиции. Главное внимание было уделено созданию сети астрономических пунктов, а также аэрофотосъемкам. Одной из основных проблем, которая имела прикладное значение, заключалась в исследование закономерностей циркуляции атмосферы над Антарктикой и условий формирования климата и погоды. Эти исследования имели важное значение для полетов авиации и экспедиционных судов. Начались широкие метеорологические и аэрологические исследования, включающие радиозондирование и наблюдения за распределением скорости ветра при помощи шаров-пилотов. Изучение этих параметров, а также наблюдения за распределением метеоэлементов в глубине материка, позволили проверить некоторые положения теоретической схемы циркуляции воздуха над Антарктикой, предложенной сотрудником Морского гидрофизического института, профессором А. М. Гусевым. В связи с этим намечены дополнительные сверхплановые тематические исследования для уточнения положений теории, а также план проведения эксперимента с моделью циркуляции над Антарктикой. Начала работу служба погоды и 4 марта 1956 г. была составлена первая синоптическая карта. В работе аэрометеорологического отряда анализ синоптических карт имел большое значение, потому что он позволял правильно представлять процессы, протекающие в атмосфере и применять полученные данные для оперативных прогнозов погоды. В мае приступили к регулярным наблюдениям за состоянием ионосферы, вступила в строй сейсмическая станция, регистрирующая вариации магнитного поля Земли. На собачьих упряжках и вездеходах гляциологи, геологи и географы проводили полевые исследования, совершая походы в окрестности станции «Мирный», а на самолетах летали в отдаленные районы.

17 марта 1956 года д/э «Лена», салютуя, прошел мимо скал Мирного, увозя строительно-монтажный отряд, письма родным и близким. Из воспоминаний А.М. Гусева: «Мы не знали, что нас ожидает в этом мало изученном суровом климате, и поэтому тщательно готовились к надвигающейся полярной зиме».

На первую зимовку осталось 92 человека. Жить и работать им пришлось в условиях низких температур, высокой разреженности воздуха, сильных ветров и частыми метелями. Средняя годовая температура воздуха на станции составляла минус 11,3°C, минимальная ‒ 40,3°C мороза. Полярный день длился всего один месяц с 10 декабря по 10 января. Жилые дома и другие строения заносило снегом, выходить на улицу можно было только через лазы в крышах. Однако, несмотря на то, что в планах экспедиции не было предусмотрено проведения исследований и строительство внутриконтинентальной станции, ученые во время первой зимовки все же решили проникнуть во внутренние районы Антарктиды и провести там первые в истории исследования в осеннее и зимнее время. После окончания основных работ по строительству станции «Мирный» были организованы воздушные разведки с целью освоения подступов к местам расположения будущих станций. Первый полет на ИЛ-12 с экипажем И. И. Черевичного к геомагнитному полюсу был совершен М. М. Сомовым и А.М. Гусевым. Полет проходил на высоте около 4000 м над уровнем моря. Ученые понимали, что обнаруженные в районе полетов наблюдаются большие высоты, которые создадут определенные трудности для организации внутриматериковых станций. Поэтому, через несколько дней, для изучения состояния поверхности и выяснения метеорологических условий в отдаленных от моря местах был проведен еще один воздушный полет к геомагнитному полюсу. После двух часов полета примерно на расстоянии 400 км от берега самолет пошел на посадку, температура воздуха начала резко понижаться и на поверхности материка она была уже была около 42°С мороза. На месте высадки членов экспедиции, была поставлена палатка для проживания. Ночью, несмотря на сравнительно небольшую высоту над уровнем моря, заметно чувствовалось кислородное голодание. В последующие 6 дней температура воздуха в течение суток опускалась до 45°С – 50°С мороза, в течение всего времени наблюдалась неустойчивая радиосвязь и в течение многих часов не было связи со станцией «Мирный». Наблюдаемые метеорологические данные подтверждали некоторые положения теоретической схемы циркуляции атмосферы над Антарктикой и дали очень ценные результаты. К сожалению, эти наблюдения были проведены лишь в одной точке. Возвращаясь с этого полета М. М. Сомов размышлял: «Высота местности тут над уровнем моря 3500 метров. Мне кажется, людей нельзя завозить сюда самолетом, резкая перемена давления будет отражаться на их здоровье. Лучше всего, пожалуй, послать санно-тракторный поезд. Организовать его следует километрах в четырехстах от Мирного. Высота плато там не более 2500 метров — это уже высокогорный район. Организм человека, привыкнув к атмосферному давлению, в дальнейшем будет легче переносить кислородную недостаточность». Ученые понимали, что придется работать осенне-зимнее время в невероятно трудных условиях, поэтому они приняли решение в апреле организовать в глубь материка санно-тракторный поход.

Первая санно-тракторная экспедиция со станции «Мирный» отправилась 2 апреля 1956 г. на двух поездах.

Санно-тракторный поезд, 1956 г.

Цель экспедиции ‒ сбор первых научных данных, изучение возможности проникновения вглубь материка наземным способом в связи с предстоящим строительством двух станций. В экспедиции участвовало 11 человек: начальник экспедиции доктор географических наук М. М. Сомов, аэрометеоролог А. М. Гусев, аэрологи А. Е. Щекин и В. К. Бабарыкин, гляциологи кандидаты географических наук Л. Д. Долгушин и Б. И. Втюрин, геоморфолог-гляциолог А. П. Капица, магнитолог кандидат географических наук П. К. Сенько, радист Г. А. Маликов, начальник транспорта Мирного М. С. Комаров, тракторист Н. Н. Кудряшов.

В первом санно-тракторном поезде находились трактор, сани с холодным складом, утепленным жилым помещением, внутри которого находилась радиостанция и другим оборудованием. Второй санно-тракторный поезд состоял из бульдозера и трех грузовых саней, на которых были погружены 96 бочек с горючим, бамбуковые вехи, щиты для измерений снежного покрова и маркировки трассы через каждые 50 км. Связь между санями, со станцией «Мирный» поддерживалась с помощью радиостанции.

Движение поездов и определение их истинного направления корректировалось при помощи авиакомпаса. Во время похода велись метеорологические и актинометрические наблюдения, изучалась атмосфера при помощи шаров-пилотов и радиозондов, проводились сейсмические измерения, исследовались элементы земного магнетизма.

Антарктида с первых дней похода начала вносить свои коррективы в планы экспедиции. Сани и трактора двигались очень медленно на крутой склон ледника, за два дня удалось пройти всего 55 километров. Грузовой поезд часто приходилось вытаскивать двумя тракторами и это очень тормозило движение, поэтому пришлось соединить два поезда в один и тащить его двумя тракторами. Первое время шли только днем, а вечерами, несмотря на тяжелые условия, останавливались для проведения наблюдений: гляциологи расставляли снегомерные рейки и рыли шурфы для изучения температурного режима льда на различных глубинах, аэрологи запускали в атмосферу радиозонды. В ряде пунктов была определена толщина льда, которая достигала более 2 км, а в некоторых местах отмечались коренные породы.

6 апреля 1956 г. началась сильная пурга, сани занесло снегом, которые с трудом откопали через три дня. Через несколько дней пурга опять останавливает движение поезда и свирепствует пять дней. С огромным напряжением снова приходится откапывать из-под снега сани и идти вперед, но вскоре из-за перегрузки, на 20-м километре одни сани с горючим пришлось оставить. 20 апреля 1956 г. экспедиции прошла 200 км, температура воздуха опустилась до минус 40°С, половина горючего уже была израсходована и тракторам приходилось работать круглосуточно. Стало очевидным, что с имеющимся запасом горючего экспедиции не удастся пройти 400 км вглубь материка и вернуться на станцию « Мирный». Поэтому было принято решение не возвращаться обратно, а продвигаться как можно дальше к полюсу.

Санно-тракторный поезд вглубине материка Антарктиды, 1956 г.

О своих впечатлениях этого похода А. М. Гусев написал: «Надолго… останется в памяти картина: ночь, ветер бушует над ледяной пустыней, поднятый снег несется сплошной стеной и космами взметается над застругами. В вихрях снега едва различимы неясные контуры трактора и тяжелых саней. Два мутных светлых пятна фар движутся во тьме ночи, и слышен натруженный гул моторов, а впереди трактора в слабом свете фар видны две связанные веревкой человеческие фигуры с ледорубами в руках – они круто нагнулись навстречу ветру и упорно шагают в неизвестность».

После консультации с Москвой, было принято решение использовать санно-тракторную экспедицию для создания первой внутриматериковой станции. Через два дня самолеты доставили большое количество груза и на одном из них М.М. Сомов и Л.Д Долгушин улетели на станцию «Мирный», а участники санно-тракторной экспедиции продолжили свой путь.

На следующем этапе движения поездов, начальником экспедиции и будущей внутриматериковой станции был назначен Александр Михайлович Гусев. В экспедиции осталось 9 человек и поезд продолжил путь на юг материка. К концу апреля из-за низких температур воздуха (50°С – 56° С мороза) начали лопаться металлические водила саней, тросы рвались как нитки и часть груза пришлось оставить. В конечной точки, на расстоянии 375 км от Мирного, на высоте около 3000 м над уровнем моря, началось строительство станции. Из воспоминаний А.М. Гусева: «Во время строительства станции авиация Мирного предпринимала неоднократные попытки доставить на станцию запас продовольствия на зиму и весну, а также запас топлива. Из-за непогоды осуществить это долгое время не удавалось. Обстановка была настолько серьезной, что ставился вопрос о вывозе всех нас на Мирный в случае, если выяснится невозможность обеспечить дальнейшую работу станции». Приближалась зима и в начале мая от М.М. Сомова пришел приказ остановиться и принять самолет с продуктами, топливом и стройматериалами. После разгрузки самолета, дальнейшее движение поезда прекратилось и на станцию «Мирный» вернулись М.С. Комаров, П.К. Сенько и Б.И. Втюрин.

27 мая 1956 г., после полуторамесячного перехода А. М.Гусев при температуре минус 67,6 °С, открыл первую внутриматериковую научную станцию в Антарктиде «Пионерская» в точке 69°44' ю. ш. и 95°30' в.д. Она представляла собой помещение длиной 5 м, шириной 3 м, высотой 2 м. С ее открытием начался важный этап в истории исследования шестого континента. Впервые люди решились зимовать в глубине континента на высоте 2700 метров над уровнем моря. Она стала первой промежуточной станцией на пути к будущим внутриматериковым станциям, которые предстояло организовать в 1,5 тыс. км от побережья Антарктиды. Суровый климат Антарктиды принес коллективу станции серьезные испытания во время полярной ночи. С момента ее основания на станции оборудовали метеорологическую и снегомерную площадки, пробурили 16-метровую скважину и установили приборы для различных научных наблюдений. Но, несмотря на все трудности, исследовательская работа проводились по всем направлениям программы Международного геофизического года (МГГ). Сильный мороз и постоянный ветер осложняли жизнь и работу на станции, особенно ночью, когда необходимо было проводить наблюдения. Свои ощущения А. М. Гусев в своем дневнике написал: «Особенно неприятно отсчитывать показания термометра, лежащего на поверхности снега… Пока, ползая на коленях, разыщешь и сделаешь по нему отчет, глаза начинают щипать, как будто в них попало мыло. Это острые ледяные кристаллы колют и раздражают слизистую оболочку глаза».

С 25 мая солнце в Антарктиде уже не поднималось над горизонтом, а наступившая полярная ночь длилась до 20 июля. Темнота и постоянная непогода мешали самолетам прилетать на станцию, снабжать ее всем необходимым и обеспечить нормальные условия жизни в единственном отапливаемом помещении, Поэтому на зимовку осталось четыре человека: начальник станции, он же метеоролог, А. М. Гусев, географ-гляциолог Л. Д. Долгушин, радиотехник Е. Т. Ветров и тракторист-механик Н. Н. Кудряшов.

Почти на полгода зимовщики научной станции в ледяной пустыне были отрезаны от внешнего мира, связь с ними поддерживалась только по радио.

Во время полярной ночи им пришлось выдержать серьезные испытания. Зимой, в отдельные дни температура воздуха падала от минус 64°С до минус 67°С, а поверхности снега до минус 67,6°С. Наблюдался сильный ветер, метель, низкая влажность воздуха, а из-за разреженности воздуха ощущался недостаток кислорода.

С приближением дня зимнего солнцестояния (в Антарктиде это 22 июня), тяжелая полярная ночь начала убывать. По существующей традиции в этот день полярники обменивались поздравительными радиограммами и, несмотря на не очень хорошую погоду, из Мирного вылетел самолет ЛИ-2 с грузом. Благодаря опыту пилотов Г.В. Сорокину и А.А. Каш он был сброшен недалеко от дома. Влияние полюса холода проявлялось в плохом самочувствии полярников, в таких условиях проводить наблюдения становилось все труднее. Из воспоминаний А.М. Гусева: «Смена лент на барабанах самописцев была настоящим испытанием. Хорошо еще, что самописцы имели недельный завод, поэтому руки я обмораживал только один раз в семь дней… После перезарядки всю неделю отмерзшая кожа сползала с обмороженных пальцев, и так продолжалось от недели к неделе, от месяца к месяцу». Но все наблюдения и другие работы на станции не прекращались. Полярники постоянно поддерживали связь со станцией «Мирный» и узнавали о всех событиях происходящих на ней. К середине августа началось новое похолодание на станции «Пионерская», а в конце августа температура воздуха достигла минус 66,8 °С. Это был новый рекорд, всякие работы вне дома были прекращены, но наблюдения продолжались, и не было пропущено ни одного срока наблюдений.

При сравнении учеными метеорологической обстановки на станциях «Мирный» и «Пионерская», было выявлено, что в августе, когда на станции «Пионерская» температура воздуха достигала рекордной величины (минус 66,8°С) и скорость ветра была около 20 м/с, в это же время на станции «Мирный» она составляла минус 40°С, а скорость ветра достигала до 57 м/с. Поэтому, характерным явлением на береговой базе экспедиции были не морозы, а ветер который в течении 256 дней в году достигал силы шторма.

В августе морозы и бушующий шторм для станций «Пионерская» и «Мирный» были переломными, после которых стало быстро теплеть. Все готовились к весенним и летним работам, а в сентябре предполагалось сменить зимовщиков на станции «Пионерская». Однако, погода была неустойчивой и поэтому на станцию доставили лишь топливо, а смену коллектива отложили. Весна на станции Пионерской отмечалась только увеличением светового дня и наличием солнца над горизонтом, но еще держались морозы и сильный ветер. Одним из волнующих событием на станции «Пионерская» было, когда им предоставили возможность по радиосвязи поговорить с родными.

14 сентября на Пионерской состоялась связь с Москвой и когда все услышали слова «Вызываем Пионерскую…» и несмотря расстояние между Москвой и затерявшейся маленькой станции на ледяном куполе Антарктиды, слышимость была очень хорошая. Трудно было выразить словами то волнение, которое охватило всех в тот момент. Все услышали голоса своих жен, детей, знакомых и товарищей, а когда связь закончилась, все долго молчали. О пережитом волнении этого события А.М. Гусев вспоминает: «Кончилась передача для Пионерской, а я все сидел неподвижно, докуривая – не помню, какую по счету – папиросу, хотя уже много лет назад перестал курить. О чем говорила жена, дочь и сын, я тогда не помнил, но чтото очень хорошее. Вероятно, так было у всех, потому что в последние дни нам несколько раз повторяли их выступления, записанные на магнитофоне в Мирном». В течение весны на станции проводились дополнительные наблюдения за температурой воздуха на различных высотах, которые позволили выяснить ряд особенностей природы этих мест. Особенности погоды, отмеченные на станциях «Пионерская» и «Мирный» показали, что теоретическая схема циркуляции воздуха над Антарктикой, разработанная А.М. Гусевым в Морском гидрофизическом институте Академии наук СССР, находится в полном соответствии с действительностью.

Четыре полярника в тяжелейших бытовых и климатических условиях полностью выполнили программу наблюдений и началась подготовка станции «Пионерская» для работы следующей смены.Смена первого состава коллектива станции «Пионерская». 7 ноября 1956 г. на станцию «Пионерская» пришло сообщение, что из Калининграда вышел д/э «Обь» для выполнения работ 2-й КАЭ. Это был большой праздник для всех участников экспедиции, началась работа по подготовке посадочной полосы для самолетов и ремонта тракторов. Эти работы велись при морозе 50°С и сильном ветре. 17 ноября 1956 г. на станцию «Пионерская» самолетами доставлен новый коллектив зимовщиков, начальником станции был назначен метеоролог Н.П. Русин, а вместе с ним прибыли С.Е. Зотов, М.К Ушаков и Н.Н. Коноплев. После передачи документации, первый состав экспедиции улетел на станцию «Мирный». Когда самолет приземлился, его встречали все жители Мирного и вся группа А.М. Гусева, попала в крепкие объятия друзей, и сколько это продолжалось, никто не помнил. На следующий день группа А.М. Гусева была обследована опытными врачами А.М. Михайловым и Н.Р. Палеевым. Было отмечено, что все, кто участвовал в осеннем санно-тракторном походе, теряли в весе от 10 до 16 кг, не исключением была и группа А.М. Гусева, кроме него самого. Это объясняется длительным опытом работы в высокогорных условиях. Оказывается, если организм, приспособившийся однажды для работы в высокогорных условиях, сохраняет свое новое качество на долгие годы. Первые 10 дней группа А. М.Гусева на станции «Мирный» отдыхала.

Возвращение на станцию «Мирный» (А.М.Гусев слева)

Пока корабли с участниками второй смены шли в Антарктиду, на станции «Мирный» готовились к их встрече, а чтобы обеспечить максимально быструю их разгрузку приводили в порядок весь наземный транспорт, исследовалась толщина и состояние припая. Когда первый д/э «Обь» вышел из Кейптауна, участились ледовые разведки для выяснения состояния льда и выбора наилучшего пути подхода корабля к станции «Мирный», а поступающие с д/э «Обь» сводки погоды использовались при составлении синоптических карт. Для ледовой разведки и проводки корабля к материку, 10 декабря вылетел самолет ИЛ-12, кроме экипажа, в нем находились М. М. Сомов, И. Д. Денисов, А. С. Кочетков и А. М. Гусев. Значительная часть полета совершалась при сплошном тумане. Самолет летел на высоте 75 – 100 м над морем и даже с помощью локатора опытному штурману Д. Н. Морозову с трудом удалось разыскать корабль. Наконец, в 17 час. 25 мин. в Индийском океане на расстоянии 700 км от станции «Мирный», в точке с координатами 61° 35' ю.ш. и 89° 59' в.д., самолет встретился с кораблем. На палубах собрались все участники экспедиции и самолет, сделав несколько приветственных кругов над ним, сбросил на палубу вымпел со схемой расположения льдов по пути следования корабля и рекомендованный курс движения судна к станции «Мирный». Об этой трогательной встрече А..М. Гусев вспоминает: «Трудно передать, что мы пережили в этот момент. Зайдя со стороны и развернувшись в крутом вираже, мы снизились и бреющим полетом пошли рядом с кораблем, палубы которого были заполнены приветствующими нас людьми. Снова и снова проносится наш самолет то рядом, почти на уровне палубы, то над кораблем, приветствуя прибывших. Мы приникли к окнам самолета, смотрим на корабль, стараясь разглядеть на палубе знакомые лица». Сделав последний круг над кораблем, самолет улетел обратно на станцию «Мирный».

12 декабря 1956 года к берегу подошел д/э «Обь», весь день вертолеты, со станции «Мирный» на корабль доставляли первую смену экспедиции, а вновь прибывших на берег. Работала специальная группа гидрологов, которая при помощи тонкого бура вела промеры льда и ограждала флажками опасные места. 5 января на берег был доставлен весь груз: самолеты, вертолет, мощные гусеничные тягачи, буровые установки, переносная сейсмическая станция, радиотеодолиты «Малахит», радиопередатчики, электростанции, сани, трактора и др. Экспедиция была обеспечена всем необходимым для работы и жизни в полярных условиях, всего в Антарктиду было доставлено 8220 тонн грузов.

9 января 1957 г. теплоход «Кооперация» с основным научным составом антарктической экспедиции подошел к берегу станции «Мирный» и началась разгрузка, которая благополучно закончилась через две недели. 14 января д/э «Обь» отправился в воды Индийского океана для выполнения океанографических работ.

26 января д/э «Лена» подошел к ледяному барьеру, высотой более 15 м. Разгрузка кораблей на ледяной барьер была очень сложной и опасной, но это был единственно возможный способ разгрузки. Однажды, во время разгрузки судна, сотни тонн отколовшегося льда рухнули на борт «Лены» и в воду упали 9 человек, получившие тяжелые травмы, а гидрограф капитан-лейтенант Н. Буромский и курсант Ленинградского высшего инженерного морского училища имени адмирала С. О. Макарова Е. Зыков погибли. В память о погибших их именами названы два острова вблизи Берега Правды.

Ранним утром 14 февраля 1957 г. теплоход «Кооперация», пройдя мимо поселка, отсалютовав прощальными гудками, взял курс на север. На скалах стояли люди и махали уходящим шапками. В этот момент А.М. Гусев пишет о состоянии, которое в это время охватило всех: «Мы шли домой, после 13 месяцев прожитых на материке, но с грустью смотрели на исчезающие суровые берега ледяного континента, где нам довелось жить и работать, где нашими руками был построен поселок Мирный, созданы станции Пионерская и Оазис…».

5 апреля 1957 г. после 17 месяцев плавания в океане и работ на шестом континенте, Первая Комплексная Антарктическая экспедиция закончилась и теплоход «Кооперация» вошел в порт Рига.